Лесник и его нимфа - Страница 35

***

Лита, как ни странно, полюбила тех, с кем она играла. Это был ближний круг. С ними было не страшно жить. И не было того, чего она больше всего боялась. Как это называлось… Потерять себя? Этого не было.

Еще был круг дальний. В нем были какие-то музыканты, диссидентствующие поэты и художники, были голубые и те, кто любил женщин… Какие-то толпы людей, которые проходили мимо Литы. Но все это было на поверхности. А она часто забивалась в глубину, в угол. Сидела там, как птичка на веточке. К этому все привыкли, ее никто не трогал. Вокруг что-то происходило, какая-то суета и жизнь, а она забиралась в свой домик.

Там хорошо было думать. Для нее вдруг открылось столько всего, о чем можно было думать часами.

Еще она думала там про Лесника.

***

Вообще она думала про него везде. Сначала она считала, что забудет его. Потом обнаружила, что это не получается. Что-то о нем болело у нее почти все время. Иногда отпускало. Потом с новой тоской возвращалось.

Она вспоминала о нем в самых неожиданных местах. Например, на эскалаторе. Ведь это он научил ее, когда они ехали вниз, задирать голову, чтобы лицо было параллельно потолку, и смотреть на этот потолок. И тогда появлялось ощущение, что ты летишь.

Лита проделывала этот фокус всегда, когда стояла на эскалаторе. Однажды она все-таки потеряла равновесие и упала.

Он же говорил ей, что надо держаться за поручень.

***

Так вот, о Леснике она думала чем дальше, тем больше. В какой-то момент ей пришлось даже себе признаться, что все, что она делает, делает для него. Что она давно уже смотрит на мир его глазами. Обо всем, что происходит, она думает: а что бы он про это сказал? А какой был бы у него взгляд, когда бы он это увидел?

Иногда ей снилось, что она просит у него прощения. Но никогда она не видела, простил он ее или нет.

Все, что у нее осталось в память о нем, – это шрам на руке и иконочка Богородицы с голубыми глазами.

В какой-то момент тоска по Леснику заставила ее приехать к его дому. Она знала, что не сможет подняться к нему. Может только подержаться за ручку двери в его подъезде. Это была единственная возможность дотронуться до него. Ведь он тоже прикасался к этой ручке. Она стояла и чувствовала, как металл в ее руке становится теплым.

Потом просто смотрела на его окна. Там горел свет.

***

Непонятно, что грело ее все эти месяцы. Может быть, мысль, что она вернется к Леснику?

Станет другой и вернется. Какой другой она хотела стать для него? Она не знала.

Еще она никак не могла понять одного. Она вытянула счастливый билет делать то, что всегда хотела. Вокруг были потрясающе интересные люди. А ее сердце выбрало человека, которому, казалось, нужен был только его лес.

Наконец она поняла, что больше так не может, иначе она задохнется. Она должна к нему придти. И что сделать? Побиться головой об стенку? Может, это поможет, и он наконец скажет ей, что она ему нужна?

Не важно. Надо просто придти. Прыгнуть в воду. И пусть там будет Леночка, Снегурочка… плевать.

И Лита решила: когда в Москве начнется настоящая весна, она пойдет к нему. Просто так. Иначе она задохнется.

Глава 11

***

И вот в московские переулки пришла настоящая весна. Лита шла из школы и дышала этой смесью из эйфории и тоски.

Придя домой, она обнаружила, что у них в гостях мамина подруга Лариса. И Лита - небывалое дело – села с мамой и Ларисой обедать. Весна была всесильна.

Мама с Ларисой ели и болтали, Лита молчала. И вдруг Лариса среди потока болтовни спросила:

– Слушай, а как там Катин племянник?

– Чей?

– Ну, Кати, которая мне билеты в Анапу доставала. Ты в тот раз говорила, что у ее племянника рак.

– А... Она давно заезжала, лекарства заказывала. Да, говорила, рак, операцию ему делали. Но все как-то плохо. Представляешь, парню двадцать лет.

– Да, – многозначительно ответила Лариса, – болезнь никого не щадит.

Она мельком глянула на Литу, хотела еще что-то спросить у мамы, но вернула взгляд к Лите:

– Лидка, ты че такая бледная?

Мама тоже посмотрела на нее:

– Да. Ты заболела?

– Она много курит и мало спит, – вставила Лариса. – Это сказывается у девушек на лице.

– Что ты сказала? – наконец выдавила Лита. – Что у племянника Екатерины Георгиевны?

***

Это был какой-то разрыв сознания. Обрыв пространства, как у разведенных мостов.

Вечером Лита зашла к маме в комнату.

– Екатерина Георгиевна заказывала у тебя лекарство?

– Да...

– Я завтра зайду к тебе на работу за ним. Мне нужно его увидеть.

– Кого?

– Ее племянника. Мне нужно его увидеть.

Ночью Лите снились кошмары. Ей снился Лесник без ног.

***

На следующий день Лита стояла с лекарством перед дверью Лесника. Она старалась себя убедить, что ничего особенного не происходит. Она просто принесла лекарство.

Какой-то лекарственный роман…

Она не могла позвонить минут десять.

Может, там прекрасная Снегурочка с косой? Или… Ну что там еще может быть?

Наконец она позвонила.

Не открывали довольно долго. Потом послышались шаркающие шаги и кашель. Наконец дверь открылась. За дверью стоял Лесник. Ноги были на месте. И вообще он вроде не изменился. Хотя здесь было мало света.

– Я принесла лекарство, – быстро сказала Лита, выставляя коробку как белый флаг.

Он смотрел на нее и ничего не отвечал. Лита приготовилась ко всему. Был полумрак, поэтому плохо было видно, сколько там и каких чувств отразилось на его лице. Наконец он отстраненно сказал:

– Привет, – и отодвинулся, пропуская ее.

Лита вошла в прихожую, он включил свет, но дальше не собирался, похоже, ее приглашать. Она потопталась на месте, потом посмотрела ему прямо в лицо. Нет, он не изменился.