Лесник и его нимфа - Страница 10

К выходу прошли, разговаривая, несколько женщин. Одна из них посмотрела на Литу как на городскую сумасшедшую. Ну конечно, видок у нее был еще тот. Может, лучше слинять, пока не поздно?

Но было уже поздно. Она увидела, что Саша спускается по лестнице. И смотрит по сторонам, потому что он же не знает, кто к нему приперся.

– Привет, Лесник, – закричала Лита на весь вестибюль. И все, кто был неподалеку, человек десять, повернулись и стали на нее смотреть. Лита тут же пожалела, что так завопила, но останавливаться было не в ее правилах, и она снова крикнула на весь вестибюль. – Я принесла тебе твою книжку!

Интересно было, удивился он или обрадовался, или, может, ему жутко стыдно, что к нему зашла юная старуха Шапокляк? Но по нему ничего нельзя было понять.

– Я тут прогуливаю школу, – быстро заговорила Лита, когда он подошел к подоконнику, – а на улице холодно. Вот, книжка, в целости и сохранности.

– Привет. Спасибо.

– Я посижу тут немножко? Очень теплый подоконник...

Тут повисла короткая пауза, и Лите захотелось сказать: «Мне очень хреново все время, мне некуда идти, я не знаю на самом деле, что ты за пипл, но мне очень хочется посидеть тут и поговорить про что-нибудь. Хоть про что-нибудь…» Но она, конечно, ничего этого не сказала. Зато он, подумав пару секунд, вдруг очень вежливо предложил:

– Так может, пойдем к нам наверх? Чай будешь?

Лита не знала, соглашаться ей или нет: хотелось чаю, но она предполагала, что сейчас все Сашины сотрудницы на месте, и это было стремно. Никто ведь не знает, что на самом деле она робкая и стеснительная.

В этот момент к ним подошла девушка. И, посмотрев на Литу, громко спросила:

– Саш, ты сегодня в институт поедешь?

– Да…

– Ты не забыл, что у нас завтра колок по физике?

– Нет…

– Ты мне обещал помочь. Помнишь? Я тебе позвоню вечером, – и пошла к лестнице.

Так показывают, что это вообще-то мое.

Девушка, судя по всему, работала здесь.

«Елы-палы, – с тоской подумала Лита. – Везде одно и то же». И вслух сказала:

– Не, к вам я не пойду.

– Тогда подожди две минуты. Не уходи. – Он быстро пошел вверх по лестнице.

Лита послушно осталась сидеть.

***

Он вернулся с чашкой чая и двумя конфетами. Сел рядом с ней на подоконник. Чай был не очень горячий, Лита пила его, грея руки о чашку. Она пила, он просто сидел и смотрел в окно. Молча. Лита еще в первый раз заметила: с ним было несложно молчать. Но при этом не покидало ощущение, что он был как будто за стеклом. Причем не очень прозрачным.

– Ну ладно, – сказала она, допив чай. – Спасибо. Пойду дальше прогуливать.

– Подожди.

– Что?

– Знаешь, я в принципе сейчас хотел уйти. Хочешь, можем заехать ко мне. Попьешь нормального чаю. Даже суп есть. Потом я, правда, должен ехать в институт. Но время есть.

Лита оторвалась от чашки, в которой разглядывала дно, и прямо посмотрела на него. Нельзя сказать, что до этого она его не видела толком – видела, конечно, но она давно замечала, что лица имеют странное свойство: первое впечатление почти всегда не такое, какое открывается через некоторое время. И если сначала она видела просто хорошего человека, вполне благополучного и приятного, то сейчас вдруг поняла, что этот человек совсем не так благополучен, как старается показать, что вся его доброжелательность дается ему большим усилием, и глаза у него невеселые, хотя и прекрасные, это она еще на крыше заметила.

Лита пожала плечами:

– Мне все равно.

– Это здорово, – ответил он, беря у нее пустую чашку. – Тогда пойдем.

Глава 4

***

Лита, кажется, бывала в этой квартире у Екатерины Георгиевны. Они ведь были знакомы с ее мамой. Маленькая такая двухкомнатная квартирка. Сама Екатерина Георгиевна была на работе.

Лесник пошел ставить чайник и что-то там разогревать на кухню, а Лита в комнате села на стул и стала смотреть на книжную полку, туда, где стояла черно-белая фотография женщины. У Лесника были ее глаза, это точно. Без сомнения, это о ней, когда они сейчас шли к метро, он сказал, что она попала под поезд четыре года назад.

Лита невольно вывела его на этот разговор. На самом деле ей хотелось поговорить с ним про то, что она прочитала в сиреневой брошюрке, но нельзя же было вот так в лоб об этом спрашивать. Поэтому она начала издалека и спросила что-то про родителей – типа, они там на Урале, а ты тут с тетей? А он вдруг сказал, что на Урале у него осталась только сестра, отца у него нет, а мама погибла, попала под поезд.

Лита не знала, что в таких случаях надо говорить, поэтому тупо, как ей показалось, спросила:

– Как это?

– У нас там железная дорога почти через поселок проходит, через нее есть мост. А она в тот день торопилась, пошла через железку не по мосту. А там поворот, и поезда не видно, а если ветер, то и не всегда слышно…

– Сколько тебе тогда было лет?

– Шестнадцать.

Потом они спустились в метро, и уже нельзя было разговаривать на такие темы, потому что в метро, чтобы слышать, нужно либо кричать, либо стоять очень близко, а они стояли далеко и молча, а когда вышли – уже как-то не получилось вернуться к этому разговору. И сейчас Лита сидела и смотрела на фотографию. Красивое и необычное лицо... Попала под поезд…

Лесник вошел в комнату и, похоже, заметил, куда она смотрит, но ничего не сказал, и она ничего не спросила, а переключилась на стоящий здесь же кульман с прикрепленной миллиметровкой.

– Слушай, как это у тебя получается? – спросила она, разглядывая чертеж.

– Просят помочь. Платят за это. Это вот к кандидатской диссертации одной девушки. Многие не любят чертить.